Великая Суббота

Ответить
admin
Администратор
Сообщения: 923
Зарегистрирован: 29 апр 2009, 20:45

Великая Суббота

Сообщение admin »

Свт. Иннокентий Херсонский

Слово в Великую Субботу


Между священными законами, данными народу Израильскому через Моисея, есть закон и на тот случай, когда бы нашлось где-либо на поле тело человека убиенного, а между тем не было бы известно, кто убийца: - в сем случае старейшины ближайшего к мертвецу града должны были собраться к телу его, и, по принесении в жертву юницы, умыть над главою ее руки, и потом сказать над убиенным собратом своим: руце наши не пролияша крове сея, и очи наши не видеша: да не будет кровь неповинна на людех твоих Израили! (Втор. 21; 1-9).
И пред нас, братие мои, изнесено, как видите, тело Убиенного; а убийцы нет при нем! Мы собрались, по-видимому, для оплакивания мученической кончины сего Страдальца. Но это еще не доказательство нашей невинности. А убийцы? Разве они не делают иногда того же, не показывают сожаления, не проливают даже слез над жертвою их злобы?
Можем ли, убо, стать у сего гроба и, призвав во свидетели Бога, сказать: руки наши не проливали сей крови, и очи наши не видели?
Не проливали сей крови?.. А что же делали эти руки, когда сопле-тали клевету на брата своего, или сеть для обольщения невинности? -Не проливали крови сей? А что же другое делали, когда подписывали приговор яко преступнику тому, кто чист руками и сердцем, или составляли подлог и неправду в обязательствах и завещаниях? - Не проливали этой крови? А что же проливали, когда поднимались на угрозу бедным и сирым, на заушение тех, кои не могли ничем отвечать нам, кроме вздохов и слез?
Божественный Страдалец предан, умучен и умерщвлен не от кого другого, как от неправд и страстей человеческих: Он вознесен на Крест, яко жертва за грехи всего мира. Итак, чтоб быть невинным в ранах и смерти Его, надобно быть чистым от греха и беззакония. Но где и в ком сия чистота? Вопросим святого Иова - он ответствует: кто бо чист будет от скверны; никтоже, аще и един день житие его на земли (Иов. 14; 3-4). Спросим святого Давида - он вопиет: вси уклонишася и ...неключими быша: несть творяй благостыню, несть даже до единаго! (Пс. 13; 3). Спросим святого Павла - он повторяет то же: вси... согрешиша и лишены суть славы Божия! (Рим. 3; 23). Спросим свою совесть: она говорит еще более, то есть, что мы сами вопрошающие о сем - есмы, если не первые, то далеко и не последние из грешников.
После сего нечего нам с старейшинами Израилевыми свидетельствовать о своей невинности. Надобно употребить над Сим убиенным Страдальцем те же слова, только в противном смысле, то есть, стать у сего гроба и сказать: наши, наши руки наложили сии язвы и пролили сию драгоценную кровь! Сей грехи нашя носит и о нас болезнует! (Ис. 53; 4). - В Иуде продало Его наше корыстолюбие; в учениках, Его оставивших, изменило Ему наше легкомыслие; в Пилате осудило Его наше неправосудие и лицеприятие; в разбойнике и книжниках глумились над Ним наше вольномыслие и кощунство; в воинах пронзила Его наша лютость и буйство; в Каиафе запечатали гроб Его наше нечестие и ожесточение: Сей грехи нашя носит и о нас болезнует!
Без сомнения, Спаситель наш, приняв на Себя неправды наши, никогда не возвергнет их паки на нас: нет, Его любовь и милость к нам нераскаянны! Но, когда мы, освобожденные смертью Его от клятвы и казни за грехи наши, снова предаемся беззаконию; то они сами собою паки упадают на нас со всею их тяжестью, и мы снова являемся врагами Богу, виновными в смерти Сына Его, в крови и страданиях возлюбленного Спасителя нашего, еще более виновны, нежели судии, Его распявшие. Ибо они, распиная Его, не знали, наверное, Его Божественного достоинства: аще бо быша разумели, - говорит апостол, - не быша Господа славы распяли (I Кор. 2; 8). А мы совершенно знаем, Кто Распинаемый, - что Он есть Единородный Сын возлюбленного Отца, сияние славы и образ ипостаси Его. Посему, презирая смерть Его, за нас подъятую, мы подлежим ответу, как Его убийцы.
Подлежать ответу в убийстве Сына Божия! - Чувствуешь ли ты, грешник, весь ужас сей мысли? Чтобы объяснить тебе это, вообрази, что близ дома твоего найден человек убиенный: что этот человек так важен, что все царство не стоит его единого. Представь за сим, что на тебя пало подозрение (только подозрение) в его убийстве, и правосудие готовится преследовать тебя, как убийцу. В какой бы ты при сем пришел страх! И каких не употребил бы мер, чтобы доказать или свою невинность, или вознаградить, если можно, содеянное? - Но, вот убиен, и кто убиен? Не простой человек, а Сын Царя Небесного: мы сами не можем не признать своего участия в Его мученической смерти, и что же мы делаем, вследствие сего? Не чувствуем даже важности (тяжести) своего преступления! Ибо, если б чувствовали хотя сколько-нибудь, то давно престали б быть рассеянными зрителями сих ран и сего венца тернового. Если бы чувствовали сколько-нибудь, то давно употребили бы все силы и средства на то, чтобы освободиться от грехов, кои делают нас виновными в Крови Спасителя нашего.
Но, при всем желании моем, я, скажешь, не могу уже возвратить прошедшего: грехи, мною содеянные, вечно останутся грехами. Правда, возлюбленный, что мы с тобою не можем возвратить прошедшего; но можем располагать настоящим, даже будущим, поколику оно имеет перейти в настоящее. Итак, сделаем то, что можем. Грехи и страсти человеческие умучили и вознесли на Крест Спасителя нашего: престанем убо грешить и быть рабами страстей: утвердим волю и желание свои в законе Господнем; начнем служить Богу живому и истинному, с тем же усердием, с каким служили доселе миру и страстям своим; сделаем, говорю, все это, и Кровь Сына Божия, пролитая на Кресте, хотя пролита от нас, то есть, от грехов наших, но не будет против нас, а за нас - в наше оправдание, в наше спасение, в нашу добродетель и заслугу; грехи наши останутся и тогда грехами, но разность в том, что коль скоро мы перестанем грешить, то они сделаются как бы чуждыми для нас, ибо их примет на Себя Искупитель наш, примет и изгладит Крестом Своим.
А без сего - жестокий властелин, сколько бы ты ни покланялся сему Страдальцу, лютое бичевание, Им претерпенное, - от тебя, который, по слепому произволу лютого сердца своего, так безпощадно бичуешь подвластных тебе.
А без сего - этот терновый венец - от тебя, гордый и неразумный мудрец, который поставляешь жалкий ум и познания твои в том, чтобы глумиться безумно над предметами веры и нравственности христианской, потому только, что они выше понятий твоего бедного разума.
А без сего - эта рана в сердце Божественного Страдальца - от тебя, недостойный пастырь Церкви, который, имея права выну входить во святая святых, вносишь туда с собою мерзость запустения душевного, устами и руками совершаешь тайну спасения, а в сердце и мыслях делаешь тайну неправд и беззакония.
А без сего, то есть без исправления жизни и совести, без предания себя в волю Искупителя нашего, без сообразования себя с Евангелием и примером Его, что бы мы ни делали, как бы набожны ни казались, все мы пред судом правды Божией обретаемся яко убийцы сего Божественного Страдальца: на всех нас Кровь Праведника сего!
Теперь мысль сия легко может казаться неважною для многих: никто не взыщет сей крови; мы приходим к жертве нашей и отходим, яко невинные. Но так не будет всегда. Настанет время, когда сей же Божественный Страдалец явится судиею всемогущим, когда сии руце вместо Евангелия приимут молнию и громы на нераскаянных. Что будет тогда с тобою, бедный грешник? Что речешь? Чем оправдаешься? Куда скроешься? Где найдешь покров и защиту? Страшно (есть) ...впасть в руце Бога живаго! (Евр. 10; 31). Сто крат страшнее впасть в сии руце за Кровь Сына Божия!
Познаем же, братие мои, благотворную силу сея святыя и страшные тайны! Убоимся самого преизбытка любви Божией к нам недостойным. Окропленные кровью Завета Вечного, отвергнем грех и всякую нечистоту, да причастницы жизни вечныя будем! Аминь.



Слово в Великую Субботу



Будет с миром погребение Его (Ис. 57; 2). И будет покой Его честь (Ис. 11; 10).
Евангелист Ветхого Завета, великий провидец Исайя, предызобразив пророчески страдания и смерть Искупителя мира, и показав, како праведный погибе, и никтоже приемлет сердцем, потом как бы в мирное довершение печальной картины, присовокупляет: и будет с миром погребение его! А в другом месте своих дивных видений он предсказывает еще более, не только мир при гробе Спасителя, но и славу: и будет покой Его честь!
Трудно было исполниться и первому предсказанию Пророка, тем труднее - последнему. Можно ли было ожидать мира окрест гроба Иисусова после того, что совершилось у Креста Его на Голгофе? Если дышащих злобою первосвященников и книжников не мог удержать от злохулений и насмешек взор на скончавающагося в муках крестных Страдальца; то тем менее можно бы ожидать великодушия и пощады к бездыханному телу Его же, уже умершего. Напротив, почти необходимо надлежало предполагать, что ожесточенная злоба врагов Иисусовых поставит за долг себе обратить священные останки Божественного Страдальца в предмет всенародного поношения, приложит даже попечение о том, чтобы истребить все следы Его существования.
О чести же какой-либо при погребении Иисусовом, казалось, невозможно было и думать. Ибо какая честь Тому, Кто, яко мнимый враг Бога и Моисея, осужден был кончить жизнь Свою на Кресте среди злодеев? -И кто бы оказал ее? Разве ученики Иисусовы? Но они еще до смерти Учителя, вси оставльше Его, бежаша (Мф. 26; 56). При таких обстоятельствах и то уже было бы приятною неожиданностью, когда бы Пречистое Тело Иисусово не лишено было хотя того, что законом и обычаем предоставлялось телу каждого понесшего казнь смертную.
Но слово святого Провидца не могло пройти мимо. У гроба Иисусова должны были явиться не только мир, но и честь, им провиденные; -и они явились: сначала мир, а потом и честь.
В самом деле, посмотрите на погребение Господа в вертограде Иоси-фовом: что может быть его мирнее? Видя, как небольшое число друзей Его воздает Ему теперь последний долг, можно подумать, что сему погребению предшествовали не ужасы Голгофы, а кончина совершенно мирная и безмятежная. Вечерний покой вертограда, если прерывался теперь чем-либо, то разве тихими слезами погребающих, кои, вместе с драгоценным миром льются на тело возлюбленного Учителя, и разве некою поспешностью в действии, коей неотложно требовал наступающий покой субботний. Несравненно больше движения и больше шума было недавно при погребении Лазаря; хотя он умер на ложе своем, в объятиях сестер и друзей своих.
Откуда и как явился у гроба Иисусова этот покой неожиданный? Все сделал закон о праздновании дня субботнего, которое наступило вскоре по смерти Господа на Кресте. Этот закон связал собою, иначе ничем неукротимую, злобу врагов Иисуса; он заставил их удалиться немедля домой с Голгофы. К тому же самому содействовал и другой закон о пасхе, которую надлежало вкушать в тот вечер. Агнец пасхальный в сем случае оказал услугу Агнцу Божию, закланному на Кресте, отвратив от Него внимание врагов Иисусовых на себя. Мы видели, как они побоялись войти вчера в преторию Пилата, дабы не потерять чистоты, требуемой законом для вкушения пасхи. Тем паче страшно было для них по закону прикосновение к телу умершего; и вот почему нет никого из них при погребении Иисуса!
Но как же друзья Иисусовы не убоялись сего страха? Разве для них не существовал закон о пасхе и субботе? Существовал и для них; и они выполняют его, сколько можно: ибо о женах, бывших при погребении, замечается, что они не пойдут в субботу, то есть ныне, ко гробу Иисусову для помазания Тела Его именно потому, что это противно покою дня субботнего: в субботу убо умолчаша по заповеди (Лк. 23; 56). Но с другой стороны, сии погребатели пользуются снисхождением того же закона, или паче обычая народного, коим позволялось ближайшим к умершему лицам погребать его пред самым наступлением суббот и пасх, дабы тело не оставалось непогребенным в продолжение праздника, чего закон не терпел ни под каким видом. В силу сего-то права действуют теперь Иосиф с Никодимом!
Но нас должно удивить в сем случае не столько это обстоятельство, сколько то, откуда и как явились эти погребатели в сие время. Ибо хотя Иосиф с Никодимом давно принадлежали к прчитателям и ученикам Иисусовым; но из опасения своих собратов по синедриону, коего они были членами, никогда не смели выказать сего явно. Теперь же, смотрите, какая перемена! Доколе Иисус был жив и пользовался славою великого чудотворца, когда принадлежать к числу последователей Его составляло даже не малую честь: Иосиф, - как говорит Евангелие, -был потаен - страха ради иудейска (Ин. 19; 38). А теперь, когда Иисус умер на Кресте; когда мнение о Нем превращено и помрачено в уме большей части народа; когда всякий знак любви к Нему, тем паче уважения, отзывался уже изменою синедриону, и, следовательно, был крайне опасен: теперь Иосиф является всенародно учеником и почитателем Иисусовым; и не только является таким, но и что делает? Входит к игемону Римскому с просьбою взять тело Распятого, и, взяв его, погребает с честью. На все это требовалось много мужества; посему-то евангелист и говорит: дерзнув, вниде к Пилату, и проси телесе Иисусова (Мк. 15; 43). Дерзнув, то есть отважившись на все. "Пусть, - как бы так рассуждал сам с собою Иосиф, - и Пилат и синедрион думают о мне, что угодно; пусть преследуют меня мои собратия; а я сделаю свое дело, воздам последний долг моему Учителю".
Любовь к Нему и уважение, столько времени сокрываемые в сердце Иосифа, теперь, как потоки, долго удерживаемые, проторглись со всею силою. Почему теперь, когда, по-видимому, надлежало ожидать противного? Может быть, причиной такой перемены в Иосифе были и знамения чудесные, происшедшие на Голгофе, кои убедили в святости Иисуса даже сотника Римского; но более всего располагало к тому Иосифа самое сердце его, полное любви и уважения ко всему святому и возвышенному. Таковые сердца могут до времени таить, что в них есть доброго; но не могут рано или поздно не стать прямо за истину; и любят обнаруживать себя именно в минуту опасности, когда требуется больше самопожертвования, что было теперь и с Иосифом.
Уже во всем этом немало чести для Погребаемого. Ибо Тот, Кто яко преступник закона, распят на Кресте, будет погребаем с великим усердием, и даже, несмотря на краткость времени и стесненность обстоятельств, с немалым великолепием. Потому что Никодимом одних благовонных ароматов и мастей принесено, яко литр сто (Ин. 19; 39), такое, то есть, количество, какое употреблялось при гробе людей самых высоких и богатых. Но всего этого пророчеству мало. Погребается Царь, как провозгласил о том сам Пилат своею надписью на Кресте Иисусовом, и как не могли того сокрыть, при всем старании, враги Иисусовы, просившие Пилата переменить надпись. У гроба Царя должна быть почетная стража воинская: где взять ее? Этого не могут доставить никакой Иосиф с Никодимом. Будьте покойны: эту стражу доставят сами враги Иисусовы, и таким образом, не думая и не ведая, воздадут Ему честь истинно царскую. Видите ли, ко гробу Иисуса Назарянина уже спешат воины римские, те воины, при имени коих трепещет весь свет, побежденный их оружием и мужеством! Кто послал их? Пилат. Зачем и для чего? Затем, что первосвященники вспомнили теперь пророчество Иисусово о Его воскресении, то пророчество, которое пришло в забвение у самых учеников Его. Вы слышали вчера, как они ходили к Пилату с опасением, чтобы ученики Иисусовы не похитили тела Учителя, как Пилат, хотя - нехотя, дозволил им приставить ко гробу Его кустодию, как первосвященники, не удовольствовавшись сею стражею, положили еще печать на камне, заграждавшем вход в погребальную пещеру.
Лукавая и злобная мысль с их стороны была во всем этом: но мы должны смотреть не на то, что делают по безумию своему люди, а на то, что из действий их выходит, наконец, по распоряжению Промысла. Каиафе думалось и хотелось кустодиею и печатью своею положить конец благой памяти о Иисусе, а на самом деле все это послужило к большей Его чести и прославлению. Ибо не будь при гробе Иисусовом стражи римской, не лежи на камне печать: тогда воскресение Иисусово не было бы так достоверно и несомненно. И не Каиафа мог бы сказать тогда: что удивительного, если тела не нашлось в гробе? - Его взяли ученики ночью, так как это крайне легко было сделать. Но теперь нельзя уже сказать ничего подобного. Сами стерегли, сами печатали: стража и печати целы; а Погребенного нет. Где же Он? Воскрес, как Сам прорицал о том, и как свидетельствуют о том же бывшие на страже у гроба воины. Для врагов Иисусовых, как справедливо возглашает и Святая Церковь, осталось после сего одно из двух, - или Погребенного да дадят, или Воскресшему да поклонятся!
И будет покой Его честь. Одного, по-видимому, недоставало к сей чести теперь - того, что при погребении Иисуса не присутствовал никто из ближайших учеников Его. Но самый этот недостаток служил к полноте: ибо показывал, что, без чрезвычайного тайного предраспоряжения свыше, Тело Господа имело остаться вовсе без погребения. С другой стороны, присутствие теперь в вертограде погребальном учеников Иисусовых нисколько не придало бы важности действию. Ибо, что удивительного, что ученик погребает учителя? Даже могло бы некоторым образом ослабить будущее действие воскресения и дать повод врагам Иисусовым -в подкрепление клеветы - указывать на то, что Он и погребаем был собственными Его учениками. Но теперь нет места подозрениям: из учеников никого не было при погребении, не было, впрочем, не по холодности и недостатку любви к Учителю, а, между прочим, потому, что Он Сам предварительно запретил им вдаваться, во время смерти Его, без особой нужды, в опасность. Зато они все окажут любовь свою другим, лучшим образом, - тем, то есть, что каждый - в свое время и в своем месте -положит за Него душу свою.
Таким образом, в час погребения Господня все благорасположилось так, что священнодействие сие, вопреки всякому ожиданию, произошло не только в тишине и мире - и будет с миром погребение Его, — но и с особенною честью: и будет покой Его честь! А это все потому, что после смерти на Кресте, - когда Самим Страдальцем провозглашено: соверши-шася! - не было уже нужды ни в новых ранах, ни в новом уважении и безчестии. К чему он теперь?
Крестом и смертью Богочеловека окончено и совершено все, что было необходимо для нашего спасения: рукописание грехов человеческих изглаждено; правда и закон удовлетворены: слава Божия восстановлена; благодать и царство для рода человеческого заслужены. Вместе с сим должно было кончиться и уничиженное состояние нашего Искупителя и уступить место состоянию славы и величия, которое и началось теперь у самого Его гроба: и будет покой Его честь!
Признаем убо с благоговением, братие мои, что гроб Иисусов, подобно Кресту Его, окружен был своего рода знамениями, кои тем отраднее для сердца, что являются совершенно неожиданно и в ту пору, которую Сам Спаситель назвал "годиною и областью темною" (Лк. 22; 53). Возблагоговеем пред сими знамениями и почерпнем из гроба Иисусова дух веры и терпения, дух мужества и упования на Промысл Божий, никогда не оставляющий верных рабов Своих, и среди самой тьмы страстей человеческих блюдущий их яко зеницу ока. Если мы верные последователи Иисуса Распятого, и Дух Его живет в нас: то истина и правда должны быть для нас дороже всего на свете; а кто дорожит таким образом правдою и истиною, тот редко не подлежит вражде и гонениям от мира. Но что бы ни делала с нами злоба человеческая, хотя бы возносила на крест, хотя бы самый гроб наш печатала печатью Каиафы; доколе мы верны Господу, дотоле, несмотря на все, мы совершенно безопасны: ибо Господь и Владыка наш не подобен земным покровителям и заступникам, коих вся сила кончается и исчезает у гроба. Нет, Он обладает и мертвыми так же, как живыми, или лучше сказать, пред Ним нет мертвых, все живы; действие Его могущества во всей силе, можно сказать, и открывается токмо за пределами сей жизни, которая сама, во многом еще, отдана на произвол страстей человеческих.
Посему, оканчивая слово наше над сею Плащаницею Спасителя нашего, и мы скажем вам Его же собственными словами: не убойтеся убо от убивающих тело, души же не могущихубити. Убойтеся же... могущаго и душу и тело воврещи в дебрь огненную: ей, глаголю вам, того убойтеся! (Мф. 10; 28; Лк. 12; 5). Аминь.



Слово в Великую Субботу



Ныне, возлюбленные, день погребения Господа, день великий и священнотайный. Важен был седьмой день творения, ибо в него, как поведает Моисей, почи Бог от всех дел Своих, яже сотвори в предшествующие шесть дней. Настоящая суббота еще важнее; ибо в нее почил от Своих дел Сын Божий, по совершении всех дел посольства Своего на земли, после второго творения.
Первое творение было делом одного всемогущества: рече и быша, повеле и создашася. Второе творение было уже делом не одного всемогущества, а всех совершенств Божиих, преимущественно свободы и любви. Первое творение не стоило никакого усилия Творцу, второе стоило великих усилий Сыну Божию, и что я говорю: усилий? - стоило мучений - самых ужасных, смерти - самой лютой. Велик убо настоящий день покоя, священнотайно пребывание Его во гробе.
Деятельность Сына Божия, по-видимому, вся прекратилась с Его смертью на Кресте: тело Его, подобно прочим мертвецам, соделалось бездушным, недвижным, ничего не чувствующим: так Он снят со Креста, так помазан мастями благовонными, так погребен, так запечатан в Своем гробе. Но когда видимо все прекратилось, невидимо в ту же пору все началось. Послушайте, как изображает Святая Церковь эту новую, незримую, великую деятельность, почивающего во гробе, Господа: "Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй, неописанный!"
Вот, что делал и где был почивавший в малом вертограде и еще в меньшем гробе Иосифове! Настоящий день был для Него днем покоя по плоти, но величайшей деятельности по духу и Божеству. Измученная плоть осталась во гробе, не разлучаясь с Божеством, ее проникавшим. Пресвятая душа, также не разлучаясь Божества, сошла во ад, для возведения оттуда всего, способного взойти горе. Дух, исполненный Божеством, явился в раю, куда вошел едва ли не первый, благоразумный разбойник. Наконец, Божество Сына пребывало, как и всегда, на престоле "со Отцем и Духом". Подлинно, исполнено деятельностью и присутствием Богочеловека все и вся.
Но, наполнено ли, возлюбленный, Господом наше с тобою сердце? Что там: рай или ад? Без Господа и Его благодати и рай - не рай, а с Господом и Его благодатью и ад будет не ад. Если внутри тебя, в душе твоей, произрастают древа райские, - добродетели и вера, то благодари Почивающего во гробе: это Его насаждение, - благодари и приими Его в своем рае, как Иосиф в вертограде, представь Ему твое сердце вместо ложа погребального. Если же ты, по несчастью, допустил в душу свою пламень страстей, неумирающий червь самолюбия и похотей, хлад и тартар сребролюбия и бесчувствия; то будь уверен, что Он посетит ныне и твой внутренний ад, ты услышишь от Него - в совести твоей - слово жизни, воззывающее тебя из бездны, в коей находишься.
Не пренебреги, возлюбленный, ее гласом, в каком бы виде ты ни услышал слово спасения. Если когда благовременно выходить через покаяние из внутреннего ада, то в нынешний день, когда Спаситель изводит из ада даже и тех, нераскаянных в свое время, грешников, кои противились проповеди Ноя, егда ожидаше их Божие долготерпение пред потопом. Аминь.



Слово в Великую Субботу



Есть на нынешний день проповедь, которую никто на земле не слышал и слышать не будет, никто на земле не читал и читать не будет, которая, однако же, достойна того, чтобы пред нею возблагоговели и земля и самое небо.
Какая это проповедь? Та, о коей свидетельствует святой апостол Петр в своем послании. Христос, - пишет он, - единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны Богови, умерщвлен убо быв плотию, ожив же духом, о немже и сущым в темнице духовом сошед проповеда, противльшымся иногда, егда ожидаше Божие долготерпение, во дни Ноевы (1 Пет. 3; 18-20), да суд убо приимут по человеку плотию, поживут же по Бозе духом (1 Пет. 4; 6).
Видите теперь, Кто говорил в нынешний день проповедь? Сам Господь и Спаситель наш, умерший за нас на Кресте.
Видите, где говорена она? Во аде, когда по разлучении пречистой души Его от тела Он сошел духом Своим в это узилище душ умерших.
Видите, кто были слушателями сей проповеди: души несчастных современников Ноевых, кои противились Божию долготерпению, когда проповедовал Ной и угрожал от лица Божия потопом.
Видите, наконец, какая цель была этой единственной проповеди: чтобы эти несчастные, понесши суд и наказание и волнами потопными и заключением трехтысячелетним во аде, воспользовались нисшествием в него Спасителя, и ожили по Богу духом.
Будем ли ожидать, чтобы и нам когда-либо, подобно современникам Ноевым, произнесена была проповедь уже не на земли, а во аде?
Но возлюбленный Спаситель наш, Который един имеет ключи ада и смерти, раз только, по уверению слова Божия, сходил во ад со Креста, в день настоящий.
Будем ли воображать, что Он для нас паки сойдет туда уже не со Креста, а с престола славы Своея? Нет, Он явится всем уже тогда, как предстанет пред Ним на Суд весь род человеческий, в конце мира; явится уже не для проповеди, а для произнесения суда последнего.
Будем убо содевать спасение свое на земли: будем пользоваться теми средствами, кои предоставлены нам ко спасению в слове Божием и таинствах Святой Церкви.
Кто может сказать, что сих средств недостаточно? - Посему к тому, который, живя среди сих средств, погубит нерадением душу свою, к тому со всею силою и справедливостью должны быть обращены слова - к древнему Израилю: погибель твоя, Израиль, от тебе бысть.
От чего да спасет всех нас умерший для спасения нашего Господь! Аминь.



Слово в Великую Субботу



Не знаем, братие, куда ваши мысли склоняются от сей Плащаницы, а наши - к нашему собственному гробу. И наша жизнь, думается нам, так пройдет, как прошла теперь четыредесятница; и для каждого из нас наступит потом великий пяток смерти; а за сим - Великая Суббота успокоения в недрах земли, - Великая - по самому продолжению ее для нас. Ибо Господь низшел во гроб токмо на три дня; а нам долго, долго надобно будет оставаться под землею. Размышление о сем так полезно для души нашей, что иные из добрых христиан почитают за долг иметь у себя наготове и на виду свои гробы, а мы, по крайней мере, в настоящий день перенесемся мыслию к нашему гробу, и посмотрим, что будет тогда с нами.
И на нашу главу, когда мы будем лежать во гробе возложат венец; ибо Церковь не лишает самого последнего из сынов своих сего знака окончания подвигов земных. Из чего бы вы хотели, чтобы составился для вас венец сей? Из роз и кринов райских? Пусть украшаются ими достойные! Что касается до нас, то лучше, чтобы этот венец, подобно венцу Спасителя, соплетен был из тернов, то есть, из скорбей и лишений, кои понесены во имя Его. Доколе мы ходим во плоти, эти терны противны нашему внешнему человеку, ибо бодут главу его: а в час смерти - это наилучшее украшение для души! По сим священным тернам на главе Ангелы Божий всего скорее признают нас за истинных последователей Распятого и отверзут нам рай, стяжанный Крестом Его.
Будут, вероятно, на нас во гробе нашем и язвы. О, если бы они происходили не от одной руки врача, и не от свирепости токмо болезни! Если бы между сими ранами нашлось хотя несколько из тех язв, коими хвалился некогда святой Павел, говоря: аз бо язвы Господа Иисуса на теле моем ношу! (Гал. 6; 17). Увы, и мы носим в продолжение нашей жизни многие язвы, и душевные и телесные, но их нельзя назвать Господними! -Ибо кто их возлагает на нас? Или собственная наша плоть с ее страстями и невоздержанием; или мир за наше раболепство его безумным правилам и прихотям. Не с такими язвами являться пред Господа! Их должно врачевать покаянием, доколе есмы на земли живых.
Явятся, вероятно, и при нашем гробе какой-либо Иосиф с Никодимом для воздания нам долга последнего. Кто бы ни были они, да покажут свое усердие к нам и да почтут память нашу не множеством ароматов, не напрасными издержками на украшение гроба и могилы нашей, а усугублением о грехах наших молитв Церкви и дел благотворения. Ибо что пользы для души в пышности убранств надгробных? Пред престолом Судии всевидящего для ней нужен будет не тленный покров из злата и сребра, коим покрываются гробы, а драгоценная риза заслуг Христовых, единая могущая прикрыть наготу духовную.
Наконец и наш гроб, подобно гробу Спасителя нашего, будет запечатан печатью. Благодарение Господу, что это уже печать не Каиафы, а матери нашей, Святой Церкви! Но чтобы сия священная печать ее имела над нами всю силу, и могла хранить прах наш неприступным для духов злобы поднебесной, для сего требуется, чтобы мы в продолжение жизни сохранили нерушимо ту печать освящения, коей она же, Святая Церковь, запечатлела нас при купели Крещения, и чтобы поступали во всем, как истинные и верные чада ее. А если мы будем христианами только по имени, небрежа о исполнении святых Уставов Церкви; если в нас не будет внутреннего душевного союза, родственного пособия и единого духа с сею нашею Матерью, то святая печать ее не будет иметь силы над гробом нашим; спадет с него, как спадают печати с веществ, не могущих держать их на себе.
Таковы, братие мои, мысли, с коими стояли мы утром над сею Плащаницею, воспевая песни исходные Зиждителю нашего спасения. Кто хочет, пусть разделит их с нами и продолжит их для себя. У гроба Спасителя, после Его смерти, ни о чем так ближе и приличнее нельзя помышлять, как о конце собственного жития на земли. Аминь.
Ответить

Вернуться в «Страстная седмица»