Вторая неделя

Ответить
admin
Администратор
Сообщения: 923
Зарегистрирован: 29 апр 2009, 20:45

Вторая неделя

Сообщение admin »

Свт. Иннокентий Херсонский
Слово в среду недели 2-й Великого поста



Душе моя, душе моя, востани, что спиши; конец приближается, и имаши сму-титися: воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый, и вся исполняли!
Кто бы вы думали, братие мои, обращается к душе своей с сими словами умилительными? Какой-либо грешник кающийся? Нет, это новый святой и блаженный муж, из-под пера, или лучше сказать из сердца коего истекало то сладко-умилительное песнопение, коим так сильно трогались мы на вечерних Богослужениях прошедшей недели, то есть, святой Андрей Критский. Его ли чистая и святая душа не бодрствовала выну на страже своего спасения? К нему ли смело приблизиться нерадение о своей совести и забвение часа смертного? Но и он не доверяет ни своему уму, ни своей добродетели, а старается брать все меры, да не поникнет мыслями и желаниями долу.
Не тем ли паче нам, братие мои, должно как можно чаще обращаться к душе своей с подобным возбуждением ее от сна греховного, нам, кои так наклонны к рассеянию мирскому, к забвению Бога и своего вечного предназначения? Увы, все мы спим тяжким и глубоким сном - иной гордости и честолюбия, другой - роскоши и пресыщения, тот - сном злобы и лукавства; сей сном сребролюбия и любостяжания, спим день и ночь, спим от колыбели до гроба! В самом деле, возлюбленный собрат, что мы делаем с тобою для своего спасения? Святые сподвижники проводили для сего всю жизнь в посте и молитве, в трудах и произвольных лишениях; святые мученики претерпели для сего все роды страданий и мук; пророки и апостолы не имели где подклонить главы и были яко отребие мира; а мы? Мы не посвящаем делу спасения и столько времени, сколько тратим на самые ничтожные предметы наших прихотей и удовольствий. Не доказательство противного, что посетим иногда церковь, возьмем в руки какую-либо душеполезную книгу, побеседуем с кем-либо о вере и добродетели, подадим нищему милостыню, сделаем другое какое-либо доброе дело; не доказательство, говорю, все это душевного бдения и попечения о нашем спасении. А спящие - разве не делают различных движений во сне, не подают иногда вида, что они как будто не спят? И они, по временам, и разглагольствуют и рассуждают, и ходят с места на место, и даже совершают иногда некоторые дела, требующие ума и соображений. Подобное тому - и с нами: малая часть добрых дел, нами совершаемых, точно как движения человека во время сна. Ибо, как совершаются они? Не из живой и постоянной любви к Богу и ближнему, не во имя Спасителя и Господа нашего, не по твердой решимости жить и действовать, как заповедует Евангелие, а случайно, даже иногда невольно, всегда почти без мысли о своем спасении: то выходят из приличий светских, то из минутного увлечения чувства и сердца, то по холодному расчету самолюбия. Притом, совершая по временам несколько добрых дел и таким образом закрашивая свою внешность, мы остаемся внутри с прежними страстями, с тем же сердцем, злым и нечистым, с той же совестью, спящей и немощной.
Признак человека бодрствующего есть полное сознание самого себя и предметов, его окружающих. Где в нас это сознание? Нас всех окружает грех и смерть, нам предстоит суд и вечность, а мы вовсе не думаем о сем, для нас всего этого как бы не существует.
Признак человека неспящего - ясное ощущение своих нужд и потребностей и постоянная забота об их удовлетворении. Где в нас это ощущение и эта забота? Ум наш недугует явным неведением истин спасения, а мы, наполняя его всякого рода земными познаниями, небрежем озарить его нетленным светом Христовым. Совесть наша покрыта язвами греха, а мы, врачующие тело при первой немощи его, нисколько не заботимся о врачевании своего внутреннего судии. Сердце наше томится по небу и благам вечным, ищет воды живой и не иссякающей, а мы засыпаем его прахом земных забот, заставляем пить из сокрушенных кладенцев или лжеименной мудрости, или чувственных удовольствий.
Признак человека бодрствующего - надлежащее исправление дел своего звания; но из нас многие даже не знают, что самое первое и высшее звание наше есть звание христианина; что истинное, всеобщее наследие наше на небесах; что земля для нас место странствия, тело - темница, смерть - освобождение. Что же все это, как не сон духовный? И долго ли спать нам таким образом? Долго ли блуждать нам, не ведая, куда идем и чего достигнем?
Душе моя, душе моя, ты, которая у меня одна, так что если потеряю тебя, то лишусь всего; ты, которая, будучи создана по образу Божию, по тому самому уже превыше всего мира, и даже по падении твоем искуплена драгоценною Кровию Сына Божия и предназначена к вечному блаженству с Богом на небе, - душе моя, душе моя, что спиши? Для чего забываешь свою природу и достоинство, и так жалко отдаешь себя в рабство плоти и крови, в плен миру и диаволу - врагам твоим? Почто, созданная служити Богу живу и истине, кланяешься до земли всякому кумиру страстей? Почто, предназначенная к вечности, расточаешь безумно и время, и таланты, тебе вверенные, на суету, не помышляя об ожидающем тебя за все это отчете?
Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Тут ли спать, когда пред тобою небо и вечность с разверстыми вратами? Тут ли спать, когда под тобою геенна с духами отверженными? Тебе ли спать, когда вокруг и внутрь тебя брань: когда за тебя сражается небо с адом; когда всезлобный враг назирает все пути твои, напрягает все силы свои, чтобы настигнуть и поглотить тебя на веки?
Душе моя, душе моя, востани! Оттряси сон от веждей твоих, собери рассеянные по суетам мира мысли твои, и обрати их на себя самую и на твое великое предназначение! Востани! - сбрось постыдные узы злых навыков, коими, как пленница, привязана ты к земле и тлению! Востани и посмотри, как все ожидает твоего пробуждения: ожидает Ангел Хранитель, дабы не всуе находиться при тебе и не плакать безутешно о твоем ожесточении во грехе; ожидает Церковь Божия, дабы начать врачевать тебя своими молитвами и таинствами; ожидает совесть, дабы воспринять над тобою права свои и вести тебя по стезям правды; ожидает сама смерть, давая место покаянию, дабы не быть принужденною восхитить тебя, наконец, со грехами твоими пред Страшный Суд Божий.
Ты спишь, бедная душа моя, а время благодати и помилования течет и уходит невозвратно. Ты спишь, а бремя грехов твоих растет и множится без числа и меры. Ты спишь, а враг твой бдит и опутывает тебя с ног до головы новыми сетями. Ты спишь, а Ангел смерти грядет, и конец твой приближается. Приблизится, настанет, застигнет, поразит - и что будет тогда с тобой? Помогут ли тебе блага земные, для собирания коих забывала ты Бога и жертвовала всем? Защитят ли тебя от гнева Божия легкомысленные друзья и клевреты, с коими ты проводила и губила время?
В мудрости ли мирской и неверии будешь искать отрады и утешения на ложе смертном? Ах, тогда-то узнаешь во всей силе, как праведно говорили тебе, что никая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит (погубит) душу свою! (Мк. 8; 36). Познаешь, но что выйдет из сего познания? Одна скорбь лютая, одно смущение и отчаяние: и имаши смутитися! Смутитися и от прошедшего, которое предстанет тебе со всеми грехами и нечистой жизнью твоею; смутитися и от настоящего, которое будет исполнено ужаса, мук смертных и отчаяния; смутитися, наконец, и от грядущего, которое, так долго забываемое, отвергаемое, явится пред тебя во всем грозном и низлагающем величии своем.
Для чего же, бедная душа моя, ждать нам с тобою безпечно нашей погибели? Для чего, смежив умные очи, идти всю жизнь к пропасти адской? Что мешает нам остановиться, подумать и возвратиться вспять, когда еще есть время к тому? Душе моя, душе моя, воспряни убо! Раскрой глаза и поднимись с греховного ложа; стань на путь закона Господня, и простри руки к добру; решись служить Богу живу и истинну, как ты служила доселе идолам страстей; а все прочее уже готово к твоему спасению. Готово Евангелие для озарения твоих мыслей во всех случаях жизни, готова драгоценная одежда заслуг Христовых для прикрытия твоей духовной наготы, готовы Тело и Кровь Сына Божия для насыщения твоего глада, готов елей и бальзам для уврачевания твоих ран, готова всемогущая благодать Духа Святаго для подкрепления твоих слабых сил, готов самый венец для увенчания твоих малых подвигов. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог! Слышишь ли, как Он гласом Евангелия вещает с пренебесной вечери Своей: и еще место есть! (Лк. 14; 22). Это место для нас с тобою, душа моя. Поспешим же сделаться его достойными, доколе не наступила полночь, не затворились двери чертога, не угас елей во светильнике нашей жизни! Аминь.
admin
Администратор
Сообщения: 923
Зарегистрирован: 29 апр 2009, 20:45

Re: Вторая неделя

Сообщение admin »

Свт. Иннокентий Херсонский
Слово в пяток недели 2-й Великого поста



На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона. На вербиих посреде его обесихом органы нашя. Яко тамо вопросиша ны пленшии нас о словесех песней и ведший нас о пении: воспоите нам от песней Сионских! Како воспоем песнь Господню на земли чуждей? Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего... Дщи Вавилоня окаянная, блажен воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам: блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень! (Пс. 136).
После псалма: Помилуй мя, Боже, нет другого во всей Псалтири Давидовой, который бы исполнен был такого умиления душевного, как этот псалом. Кажется, он написан не чернилами, а слезами; и должен быть не пет, а плакан. Посему-то возглашается он в церкви в те недели, кои служат приготовлением к Святому и Великому посту. Но нисколько не будет излишне, если мы и теперь, во время поста, повторим кратко для себя содержание сего умилительного псалма. Приведши себе таким образом на память жалкую судьбу Израильтян в плену Вавилонском, мы в ней, как в зеркале, можем увидеть и наше бедственное положение на земле -в узах греха и страстей; а это пробудит в ином мысль о свободе духовной и расположит искать ее у великого Разрешителя всех уз, к чему настоящее время поста предоставляет столько средств для самых слабых верою и духом. Итак, что же делают Израильтяне в Вавилоне?
На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона.
Вот чем занимаются пленники Иерусалимские! Вместо того, чтобы строить для себя в Вавилоне домы, насаждать вертограды, заниматься куплей и продажей, на что дано через Пророка разрешение от Самого Бога, они приседят на берегу рек Вавилонских, как бы в ожидании, что волны речные с часу на час поднимут их и унесут в Отечество; сидят и плачут, воспоминая о своем возлюбленном Сионе. Тело их в Вавилоне, а дух и сердце в Иерусалиме. На что ни посмотрят в стране чуждой, ничто не радует их, а все пробуждает мысль об Отечестве: на реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона.
При взгляде на органы, кои Израильтяне принесли с собою в плен (не для забав, а чтобы бряцать на них хвалу и славу Иеговы), у Вавилонян рождается любопытство и желание послушать песней Сионских. Пленнику ли отказать победителям в сей просьбе? Иные почли бы за счастье угодить таким образом своим гордым владыкам, но Израильтянин теперь не таков! Он страшится и одной мысли - осквернить священную песнь Сиона слухом языческим. Вместо удовлетворения желаний Вавилонян, пленники, в полном сознании величия и достоинства своей веры, отвечают: како воспоем песнь Господню на земли чуждей? Отвечают так, нимало не заботясь, что их участь, и без того горькая, может через то отяготиться еще более.
Неблаговременный вызов со стороны победителей к веселию и игре, когда у пленников текут из очей слезы, пробуждает в Израильтянах новый порыв любви к Отечеству, - и они дают обет никогда не изменять ему: аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя!
По удалении Вавилонян, оставшись одни, пленные Израильтяне тем сильнее предаются против них негодованию, что видят, как они, лишив их Отечества, хотели бы лишить и благородства духа: дщи Вавилоня окаянная, блажен иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам: блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень!
Так мыслили, так чувствовали, так вели себя Израильтяне в плену Вавилонском! Кто не преклонится с уважением пред сими чувствами? Не скажет, что народ Израильский в самом плену и унижении показал при сем случае, что он не напрасно был возлюблен Господом и избран Им некогда в особенный удел Себе из всех народов?
Тяжел, братие мои, был плен Вавилонский; сокрушительно иго, возложенное Навуходоносором на бедных сынов Израиля! Но что значат все плены Вавилонские и Египетские в сравнении с тем ужасным пленом, в коем находится весь род человеческий? Ибо где мы все? В стране чуждой, в стране мрака и хлада, проклятия и смерти. Было и у нас Отечество - в раю сладости; но пришел враг и пленил нас; пленил и поверг в нерешимые узы греха и страстей. Что мы были и что теперь? Были почтены и украшены образом Божиим; теперь часто нет в нас и образа человеческого. Наслаждались всегдашним здравием души и тела, не знали смерти и тления; теперь все стонем с детства от болезней душевных и телесных и после многих скорбей и бед обращаемся в землю, от нее же взяты. Все твари вначале служили нам с радостью и были яко малые домочадцы в великом доме Божием: теперь все твари или убегают от человека, или восстают на него и терзают своего владыку. Самое рождение каждого из нас, как некоего изверга, омывается кровью и слезами; самые чистые и праведные труды сопровождаются потом лица и не приносят иногда ничего, кроме скорби и воздыханий. Тьма в уме, злость в воле, горесть в сердце, нечистота в чувстве, бренность в теле, мертвость во всем существе, удаление от Небесного Отечества - вот наша доля всех и каждого: от Адама и до сего дня!
Не должно ли после сего ожидать, что и мы, подобно Израильтянам в Вавилоне, будем рыдать и плакать о своем потерянном Сионе? Что будем, по крайней мере, помнить всегда, где мы и что с нами; не будем прилепляться сердцем к стране чуждой и плену нашему, а ожидать с радостью того вожделенного часа, когда рукою Ангела смерти сложатся с нас все узы, и мы возвратимся туда, где нет ни печали, ни воздыхания? Но посмотрите на мир человеческий. Что увидите? Увидите купующих и продающих, услышите лики и тимпаны, всюду встретите людей, кои о том только мыслят, чтобы ежедневно радоваться и веселиться, праздновать и торжествовать. У многих потеряна самая мысль о Сионе, о том блаженном состоянии, в коем был человек первозданный; другие, если и воспоминают о нем иногда, то как о предмете, их не касающемся. Остаться, если бы возможно было, на земле вечно, то есть вечно жить в плену земных нужд и треволнений, в узах страстей и болезней, - это для многих составило бы верх наград и желаний!.. Ничто не может раскрыть нам очей и показать, что мы не на своей родине, что мы в плену и заточении. Напрасно смерть без всякого порядка восхищает нас, одного за другим, в вечность: мы спокойно становимся на место убывших и продолжаем то же заблуждение!..
Так унизились, огрубели, обезчувствели мы в плену нашем! До того забыто нами, что мы были некогда - и чем паки быть должны! Малая токмо часть, как бы неким чудом спасшаяся от всеобщего ослепления, видит истинное положение человека на земле; чувствует, какое тяжкое иго на всех сынех Адамлих; воздыхает и плачет о падшем состоянии всех и каждого. И что же? Сии избранные, сии ясновидящие кажутся всем прочим людьми мрачными, мечтателями легкомысленными, существами малоспособными к жизни общественной, такими лицами, о коих должно сожалеть, и коих небесполезно избегать!..
Поистине, если где, то в сем жалком ослеплении человеческом обнаруживаются вся сила и ужасное свойство греха: ибо явно, что он не только лишает человека богоподобия, не только унижает его до состояния неразумных тварей, делает похожим на духа отверженного, но, вдобавок к унижению и плену, исторгает у него самую память о его прежнем величии и будущем предназначении. После сего бедный грешник не смеет поднять очей на небо, яко чуждое ему; не видит перед собой ничего., кроме земли; в угождение бедному чреву поставляет все свое блаженство; за мимолетными благами и забавами гоняется, как дитя; на самую смерть свою смотрит, как на дань природе, тогда как она есть точию (только) оброк греха.
Душа падшая, душа пленная, душа погибающая, пробудись от своего нечувствия и познай, кто ты! Грех и страсти унизили, ослепили, подавили, умертвили тебя; но ты и теперь более заключаешь в себе, нежели сколько есть в видимом мире: ибо ты - одушевленный образ Божий. Сама по себе ты не можешь подумать о том, чтобы сразиться с жестоким врагом твоим и разорвать узы, на тебя возложенные; но у тебя есть Всемогущий Заступник, Который может связать крепкаго (Мф. 12; 29) противника твоего, разрушить все твердыни его и преподать тебе все средства к возврату в Отечество. Предай себя Ему - и невозможное сделается возможным. Как бы ты ни была погружена в чувственность, как бы ни были тяжки и велики грехи твои, хотя бы чернотою твоею ты походила на самого духа злобы, все исправится, все убелится, все просветлеет, и ты паки соделаешься таким существом, в коем будет почивать Сам Бог; достигнешь еще на земле того величия, пред коим не со страхом токмо, но и с любовью начнет преклоняться вся тварь.
Хочешь ли, возлюбленный слушатель, узнать, как нам нужно вести себя в плену нашем, чтобы возвратиться в первобытное состояние невинности и блаженства?
Возьмем для сего в пример Израильтян и их поведение в Вавилоне. Несмотря на удаление от любезного Отечества, они духом и мыслию своею непрестанно были в Сионе и Иерусалиме. Да витает, как можно чаще, и наша мысль и наш дух не в селениях подобных нам грешников, а в светлых обителях Отца Небесного. Да соделается, как у Израильтян, и у нас всех началом и концом занятий и всякого веселия мысль о Иерусалиме Небесном, о том блаженном часе, когда мы, сбросив тяжелые узы плоти, должны будем возвратиться в свое Отечество.
Помышляя о святых радостях Сиона, Израильтяне не хотели принимать участия в нечистых забавах и языческих увеселениях Вавилонских. Да удалятся, сколько возможно, и от нас тлетворные забавы и утехи плотские, кои, в самом очищенном виде их, вредят уже тем, что губят драгоценное время и земленят сердце. Будем говорить почаще душе своей словами Израильтян: како воспоем песнь Господню на земли чуждей? Как нам веселиться и радоваться безумно, когда мы в плену греха, под гневом Божиим, с лютыми язвами в совести? Нам ли предаваться суетам и губить время, когда нас ожидает смерть, Суд Страшный и вечность?
Израильтяне, в порыве праведного негодования, изъявляли желание, чтобы самые младенцы дщери Вавилонской, лишившей их Отечества, были разбиты о камень. Вооружимся и мы святою ревностью против всех исчадий нашей греховной природы. Начнем не только огребаться (отвращаться) плотских грубых грехов, но избивать о камень самоотвержения самые нечистые помыслы, самые тайные зловожделения души и сердца. Если мы, одушевившись верой и призвав в помощь благодать Божию, пребудем постоянны в сем святом подвиге, то узы плена греховного будут со дня на день слабеть на нас; и мы, находясь еще в Вавилоне мира сего, начнем ощущать блаженную свободу духа, возноситься над всем бренным. А по прошествии кратких дней земной жизни, когда Ангел смерти снимет с нас последние узы плоти, - в мире и с радостью возвратимся в Иерусалим Небесный. Аминь.
admin
Администратор
Сообщения: 923
Зарегистрирован: 29 апр 2009, 20:45

Родительская суббота

Сообщение admin »

Кроме вселенского поминовения усопших, совершаемых в субботы мясопустную и Троицкую, Церковь совершает вселенские панихиды и субботние дни 2-й , 3-й и 4-й седмиц Великого поста.

Евангелие, чтомое на заупокойной литургии в родительскую субботу
(Ин., 5, 24-30)


24 Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.
25 Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут.
26 Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе.
27 И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий.
28 Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия;
29 и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло - в воскресение осуждения.
30 Я ничего не могу творить Сам от Себя. || Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца.


Не напрасно узаконено апостолами творить пред страшными Таинами поминовение об усопших:
они знали, что великая бывает от сего польза для усопших, великое благодеяние.

Святитель Иоанн Златоуст


Был случай при жизни оптинского старца Леонида (в схиме Льва, скончавшегося в 1841 г.). У одного его ученика Павла Тамбовцева скончался родитель несчастною насильственною смертию – самоубийством. Глубоко опечален был любящий сын известием о том, и потому так изливал пред старцем свою скорбь: «Несчастная кончина моего родителя есть для меня тяжкий крест. Да, я теперь нахожусь на кресте, которого болезни пойдут со мною во гроб. Воображая ужасную для грешников вечность, в которой нет уже покаяния, я мучаюсь представлением вечных мучений, которые ожидают моего родителя, без покаяния умершего. Скажи, отче, чем я могу утешить себя в настоящей горести?» Ответ старца: «Вручай как себя, так и участь родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышняго чудес. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали. Молись Преблагому Создателю, исполняя тем долг любви и обязанности сыновней». – Вопрос: «Но коим образом молиться о таковых?» – Ответ: «По духу добродетельных и мудрых так: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего: аще возможно есть помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя!» Молись же просто, без испытания, предавая сердце твое в десницу Вышняго. Конечно, не было воли Божией на столь горестную кончину родителя твоего; но ныне он совершенно в воле Могущего и душу и тело ввергнуть в пещь огненную, Который и смиряет, и высит, и мертвит, и живит, низводит в ад и возводит. При этом Он столь милосерден, всемогущ и любвеобилен, что благие качества всех земнородных пред Его Высочайшею благостию – ничто. Для сего ты не должен чрезмерно печалиться. Ты скажешь: «Я люблю моего родителя, почему и скорблю безутешно». – Справедливо. Но Бог без сравнения более, чем ты, любил и любит его. Значит, тебе остается предоставить вечную участь родителя твоего благости и милосердию Бога, Который если соблаговолит помиловать, то кто может противиться Ему?».

Вот эта приведенная здесь частная келейная или домашняя молитва, преподанная опытным в жизни духовной старцем Леонидом своему ученику, может служить для православного христианина примером или образом молитвы за какого-нибудь близкого к нему неправославного христианина. Может он, например, молиться в таком смысле: «Помилуй, Господи, аще возможно есть, душу раба Твоего (имя), отошедшего в жизнь вечную в отступлении от святой Твоей Православной Церкви! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет Святая воля Твоя!» («Душеполезное чтение», 1901, ч. 3, стр. 328-333).

Преподобный Иосиф Оптинский
Ответить

Вернуться в «Великий пост (Святая четыредесятница)»